Etaps ar igauņu ieslodzītajiem Vjatlagā ierodas 1941.gada decembrī, ļoti īsi pirms jaunā gada. To vidū bija arī latvieši. Līdz tam pusgadu tie pavadīja ieslodzījumā Kirovas cietumā.
Karte ar ceļu uz nometni. Ar zaļu flomāsteru iezīmēju ceļu pa dzelzceļu, uz kuru dodas igauņu ieslodzītie. Ar treknākiem punktiem apzīmēju vietas, kur vilciens apstājās. Ieslodzītie apstājās meža vidū, tālāk vairākus kilometrus gāja ar kājām līdz savai nometnei, kura nebija pie dzelzceļa.
Tālāk materiāls krievu valodā, kur tiek aprakstīts ceļš līdz nometnei:
Первая подкомандировка 7-го лагпункта
Первая подкомандировка 7-го лагпункта
Рацевич С. В. Глазами журналиста и актера : Из виденного и пережитого. Т. 2. Ч. 1. 58 статья. – Нарва, 2005. – 259 с.
Kirovas cietumā 1941.gada vasarā:
За полгода моего пребывания в Кировской тюрьме... Питание здесь было значительно хуже, чем в Таллинской тюрьме. Русских было немного – двенадцать человек. Абсолютное большинство составляли эстонцы.
Среди эстонцев были деревенские кайтселитчики, зажиточные хуторяне, представители купечества, чиновники и довольно приметные фигуры аристократии, государственного аппарата.
Прежде всего, выделялся высокий, статный бывший премьер-министр правительства, одно время занимавший пост министра внутренних дел, Карл Эйнбург, в конце двадцатых годов сменивший свою ярко выраженную немецкую фамилию на Карел Энпалу. Держался он с достоинством, ни на минуту не забывая, что в прошлом он член правительства, лидер самой влиятельной земледельческой партии. Среди эстонцев находился генерал Юхан Тырванд, которому в то время было 58 лет.
Ceļā uz Vjatlagu - 1941.gada 28.decembris
Из Кирова эшелон...
При первой же остановке на станции Верхне-Камской, пограничной территории Вятлага.
В начале тридцатых годов, когда в Вятлаг стали поступать первые партии заключенных, Первый лагерный пункт на станции Верхне-Камской служил одновременно и этапно-распределительным пунктом, определявшим, куда направлять прибывших.
Поезд двинулся, с интервалом 7-10 километров проскакивали вятлаговские маленькие станции, удивительно похожие друг на друга, лагерные пункты, огороженные невысокими заборами из колючей проволоки.
Эшелон направляется на первую подкомандировку 7-го лагпункта. Это значит, нам предстоит проехать еще 50-60 километров вглубь тайги. Позади второй лагпункт - местопребывание заключенных-инвалидов. И они, в зависимости от состояния здоровья, обязаны трудиться, используемые на более легких работах. Освобожденные от лесоповала, они заняты пошивом и ремонтом белья, верхней одежды, в сапожных и бондарных мастерских. На период посевной и уборочной мастерские закрываются и способные трудиться на полях, направляются на сельскохозяйственные работы.
Давно вырублен лес вокруг третьего лагпункта. Заключенные работают на целлюлозно-бумажном комбинате, корпуса которого расположены на берегу реки Малая Созим. По ней в летнюю пору к комбинату сплавляется лес.
Название санитарного городка получил четвертый лагпункт. Большие бараки, в пору лесоповальных работ служившие жильем для лесорубов, превращены в стационары. В некоторых помещениях нары заменены железными койками и вагонной системой нар на четыре человека. Сюда на излечение с эпидемическими и сложными заболеваниями направляются заключенные со всего Вятлага.
Остановились на станции Лесная, где заменили паровоз.
Соцгородок, что в километре от станции Лесная, столица Вятлага. Здесь сконцентрированы все центральные лагерные учреждения: управление, опер-чекистский отдел, производственные отделы, культурно-просветительные организации. Все дома, одноэтажные и двухэтажные, построены из дерева. А мы продолжаем свой путь. В стороне остался едва различимый вдали пятый лагпункт, по тому времени самый большой из всех лагерных подразделений.
По мере продвижения на север ширятся лесные массивы. Во все стороны раскинулся сплошной лес.
Слева остался шестой лагпункт. Не проехали и двух километров, как на противоположной стороне железнодорожного полотна вплотную к нему вытянулись нитки колючей проволоки с вышками.
- Смотрите, кажется, штрафной лагпункт, - раздался чей-то голос с верхних нар.
С главного пути сворачиваем в густой лес. Паровоз, не спеша, тяжело тащит состав в снежную глушь. Рядом с веткой железнодорожного пути на многие километры протянулись штабеля заваленных снегом дров, приготовленных к вывозке. Следов людей не видно. Надо думать, дрова лежат не один год. Стоило нам свернуть с главного пути, как исчезли дома, хозяйственные постройки, даже не стало стрелок стрелочников.
Последняя остановка эшелона в глухом лесу.
Над просекой, по которой с трудом продвигалась колонна, состоящая из многих сотен полузамерзших людей, клубились струйки пара.
Но вот осталась позади лесная просека. Вышли на открытое холмистое место. Под откосом опять необозримый лес. В стороне вырубка с разбросанными домиками вольнонаемного состава, а еще дальше зона заключенных, освещенная бледным светом появившейся луны.
Первая подкомандировка 7-го лагпункта
Первая подкомандировка седьмого лагпункта – так называлась новое место моего заключения, таков был адрес прибывших из Кирова эшелоном не осужденных еще эстонцев, латышей, литовцев, русских с ярлыком контрреволюционеров и врагов народа.
Три больших барака освобождены для нашего этапа. Нары и пол вымыты, но в помещении холодно. Две печки-буржуйки, с длинными железными рукавами, протянутыми вдоль нар, не могут нагреть огромный дощатый сарай, длиной около семидесяти метров. Сплошные деревянные двухэтажные нары местами покрыты инеем, а по углам ледяные наросты. В наш барак поместилось несколько сотен заключенных. Электричество в лагере отсутствовало. Горели, и то не всегда, керосиновые лампы.
В тепленькое место Миша, в буквальном смысле этого слова – работником бани – устроил Энпалу, за то, что получил сшитый у лучшего Таллинского портного Андрезена почти новый синий костюм. По Мишиной записке Энпалу выдали в каптерке первого срока ватные штаны и телогрейку, а также малоношеные валенки.
В шесть часов утра 31 декабря 1941 года...
1942.gada sākums
Бывший премьер-министр Эстонского правительства, одетый в телогрейку с чужого плеча, худой и бледный, выглядел жалко и забито. - Вот здесь я и живу, - с кривой печальной улыбкой произнес Энпалу, - правилнее было бы сказать, прозябаю. Работать приходится круглые сутки. Работяги моются с вечера до поздней ночи, а с утра лагерные «придурки». Отдыхаю лишь несколько часов днем. Не знаю, кому из нас труднее: вам в лесу, но на свежем воздухе или мне здесь в этом зловонном вертепе дышать испарениями грязных тел и сырым воздухом. Чувствую себя плохо. Грудь болит, кашель душит. Ходил к врачу, а так как температура небольшая, постоянно тридцать семь с небольшим, в стационар не кладут, глотаю порошки, ничего не помогает...
Через неделю Энпалу слег и уже больше не вставал. Его на носилках перенесли в стационар, где определили крупозное воспаление легких. Еще через неделю санитары привязали к его ноге бирку с номером дела и вывезли в ящике с другими покойниками из зоны. Так закончилась жизнь не последнего человека в политической жизни Эстонии в безвестности холодных лесов Кировской области.
http://www.sakharov-center.ru/asfcd/auth/?t=page&num=5022
Vietas precizēšana:
По поводу Глубинных ОЛП. В документах дислокации Вятлага упоминаются 18,2,7 глубинные лагпункты но в разных интерпретациях: глубинный, подкомандировка, ЛП головного ОЛПа, Волнушки......итд.
Сопоставив все имеющиеся документы решил что: Лагпункт Волнушка-это глубинный ЛП второго ОЛПа. 18 глубинный-станция Пашняк, о которой один из старожилов приехавший на место будущего Борового, говорил что там были остатки зоны. А глубинному ЛП 7-го ОЛпа я отдал место в истоке р.Пашняк, где помечены развалины на картах.
Волнушка - Глубинный 2-го ОЛП. Какого именно 2-го? Сорда, или что имеете в виду?
18-й глубинный - Пашняк, на текущий момент у нас на карте так и отмечено: см. Боровой
7-й глубинный - "в истоке р. Пашняк", т.е. "Глубинка". Пока что мы предполагали, что это 2-й глубинный Пашнянского лаготделения.
Если 7-й глубинный в истоке реки Пашняк, непонятно, как он был связан с 7-м лагпунктом! Дороги нет, дорога только до 2-го посёлка и до Груздевки-18.
http://rodnaya-vyatka.ru/blog/147/79432
Kirovas cietumā 1941.gada vasarā:
За полгода моего пребывания в Кировской тюрьме... Питание здесь было значительно хуже, чем в Таллинской тюрьме. Русских было немного – двенадцать человек. Абсолютное большинство составляли эстонцы.
Среди эстонцев были деревенские кайтселитчики, зажиточные хуторяне, представители купечества, чиновники и довольно приметные фигуры аристократии, государственного аппарата.
Прежде всего, выделялся высокий, статный бывший премьер-министр правительства, одно время занимавший пост министра внутренних дел, Карл Эйнбург, в конце двадцатых годов сменивший свою ярко выраженную немецкую фамилию на Карел Энпалу. Держался он с достоинством, ни на минуту не забывая, что в прошлом он член правительства, лидер самой влиятельной земледельческой партии. Среди эстонцев находился генерал Юхан Тырванд, которому в то время было 58 лет.
Ceļā uz Vjatlagu - 1941.gada 28.decembris
Из Кирова эшелон...
При первой же остановке на станции Верхне-Камской, пограничной территории Вятлага.
В начале тридцатых годов, когда в Вятлаг стали поступать первые партии заключенных, Первый лагерный пункт на станции Верхне-Камской служил одновременно и этапно-распределительным пунктом, определявшим, куда направлять прибывших.
Поезд двинулся, с интервалом 7-10 километров проскакивали вятлаговские маленькие станции, удивительно похожие друг на друга, лагерные пункты, огороженные невысокими заборами из колючей проволоки.
Эшелон направляется на первую подкомандировку 7-го лагпункта. Это значит, нам предстоит проехать еще 50-60 километров вглубь тайги. Позади второй лагпункт - местопребывание заключенных-инвалидов. И они, в зависимости от состояния здоровья, обязаны трудиться, используемые на более легких работах. Освобожденные от лесоповала, они заняты пошивом и ремонтом белья, верхней одежды, в сапожных и бондарных мастерских. На период посевной и уборочной мастерские закрываются и способные трудиться на полях, направляются на сельскохозяйственные работы.
Давно вырублен лес вокруг третьего лагпункта. Заключенные работают на целлюлозно-бумажном комбинате, корпуса которого расположены на берегу реки Малая Созим. По ней в летнюю пору к комбинату сплавляется лес.
Название санитарного городка получил четвертый лагпункт. Большие бараки, в пору лесоповальных работ служившие жильем для лесорубов, превращены в стационары. В некоторых помещениях нары заменены железными койками и вагонной системой нар на четыре человека. Сюда на излечение с эпидемическими и сложными заболеваниями направляются заключенные со всего Вятлага.
Остановились на станции Лесная, где заменили паровоз.
Соцгородок, что в километре от станции Лесная, столица Вятлага. Здесь сконцентрированы все центральные лагерные учреждения: управление, опер-чекистский отдел, производственные отделы, культурно-просветительные организации. Все дома, одноэтажные и двухэтажные, построены из дерева. А мы продолжаем свой путь. В стороне остался едва различимый вдали пятый лагпункт, по тому времени самый большой из всех лагерных подразделений.
По мере продвижения на север ширятся лесные массивы. Во все стороны раскинулся сплошной лес.
Слева остался шестой лагпункт. Не проехали и двух километров, как на противоположной стороне железнодорожного полотна вплотную к нему вытянулись нитки колючей проволоки с вышками.
- Смотрите, кажется, штрафной лагпункт, - раздался чей-то голос с верхних нар.
С главного пути сворачиваем в густой лес. Паровоз, не спеша, тяжело тащит состав в снежную глушь. Рядом с веткой железнодорожного пути на многие километры протянулись штабеля заваленных снегом дров, приготовленных к вывозке. Следов людей не видно. Надо думать, дрова лежат не один год. Стоило нам свернуть с главного пути, как исчезли дома, хозяйственные постройки, даже не стало стрелок стрелочников.
Последняя остановка эшелона в глухом лесу.
Над просекой, по которой с трудом продвигалась колонна, состоящая из многих сотен полузамерзших людей, клубились струйки пара.
Но вот осталась позади лесная просека. Вышли на открытое холмистое место. Под откосом опять необозримый лес. В стороне вырубка с разбросанными домиками вольнонаемного состава, а еще дальше зона заключенных, освещенная бледным светом появившейся луны.
Первая подкомандировка 7-го лагпункта
Первая подкомандировка седьмого лагпункта – так называлась новое место моего заключения, таков был адрес прибывших из Кирова эшелоном не осужденных еще эстонцев, латышей, литовцев, русских с ярлыком контрреволюционеров и врагов народа.
Три больших барака освобождены для нашего этапа. Нары и пол вымыты, но в помещении холодно. Две печки-буржуйки, с длинными железными рукавами, протянутыми вдоль нар, не могут нагреть огромный дощатый сарай, длиной около семидесяти метров. Сплошные деревянные двухэтажные нары местами покрыты инеем, а по углам ледяные наросты. В наш барак поместилось несколько сотен заключенных. Электричество в лагере отсутствовало. Горели, и то не всегда, керосиновые лампы.
В тепленькое место Миша, в буквальном смысле этого слова – работником бани – устроил Энпалу, за то, что получил сшитый у лучшего Таллинского портного Андрезена почти новый синий костюм. По Мишиной записке Энпалу выдали в каптерке первого срока ватные штаны и телогрейку, а также малоношеные валенки.
В шесть часов утра 31 декабря 1941 года...
1942.gada sākums
Бывший премьер-министр Эстонского правительства, одетый в телогрейку с чужого плеча, худой и бледный, выглядел жалко и забито. - Вот здесь я и живу, - с кривой печальной улыбкой произнес Энпалу, - правилнее было бы сказать, прозябаю. Работать приходится круглые сутки. Работяги моются с вечера до поздней ночи, а с утра лагерные «придурки». Отдыхаю лишь несколько часов днем. Не знаю, кому из нас труднее: вам в лесу, но на свежем воздухе или мне здесь в этом зловонном вертепе дышать испарениями грязных тел и сырым воздухом. Чувствую себя плохо. Грудь болит, кашель душит. Ходил к врачу, а так как температура небольшая, постоянно тридцать семь с небольшим, в стационар не кладут, глотаю порошки, ничего не помогает...
Через неделю Энпалу слег и уже больше не вставал. Его на носилках перенесли в стационар, где определили крупозное воспаление легких. Еще через неделю санитары привязали к его ноге бирку с номером дела и вывезли в ящике с другими покойниками из зоны. Так закончилась жизнь не последнего человека в политической жизни Эстонии в безвестности холодных лесов Кировской области.
http://www.sakharov-center.ru/asfcd/auth/?t=page&num=5022
Vietas precizēšana:
По поводу Глубинных ОЛП. В документах дислокации Вятлага упоминаются 18,2,7 глубинные лагпункты но в разных интерпретациях: глубинный, подкомандировка, ЛП головного ОЛПа, Волнушки......итд.
Сопоставив все имеющиеся документы решил что: Лагпункт Волнушка-это глубинный ЛП второго ОЛПа. 18 глубинный-станция Пашняк, о которой один из старожилов приехавший на место будущего Борового, говорил что там были остатки зоны. А глубинному ЛП 7-го ОЛпа я отдал место в истоке р.Пашняк, где помечены развалины на картах.
Волнушка - Глубинный 2-го ОЛП. Какого именно 2-го? Сорда, или что имеете в виду?
18-й глубинный - Пашняк, на текущий момент у нас на карте так и отмечено: см. Боровой
7-й глубинный - "в истоке р. Пашняк", т.е. "Глубинка". Пока что мы предполагали, что это 2-й глубинный Пашнянского лаготделения.
Если 7-й глубинный в истоке реки Пашняк, непонятно, как он был связан с 7-м лагпунктом! Дороги нет, дорога только до 2-го посёлка и до Груздевки-18.
http://rodnaya-vyatka.ru/blog/147/79432